Круг тем любых сюжетных произведений мирового искусства крайне узкое – это заметил еще Борхес. И центральной темой на протяжении последних тысячелетий (таким образом, на протяжении всего существования кинематографу) была любовь.

Та же тема получает новые нюансы, развивается в том или другом направлении, задавая вектор... для чего угодно: для литературы, музыки, кино. За подобной динамикой интересно наблюдать именно в развитии. Откровенно вызывающие ленты Вонга не помешали ему поставить орнаментальную, сугубо изобразительную ленту “Любовное настроение”, с которого он умышленно вырезал все откровенные сцены. Нагиса Осима, известный як режиссер скандальной “Империи страсти”, напротив, в “Табу” обратился к гомосексуальной любви, показав его чистым, как слеза самурая. Ларс фон Триер завершил свою трилогию о любви, в первой части которой героиня спасала мужчину, отдаваясь чужим, а в другую была вмонтированная сцена порно, “Танцующей в темноте”, героиня которой способна любить лишь платонически.

На чужбине

Отстраненность от места действия – преднамеренная, концептуальная – помогла Патрису Шеро создать произведение, что выходит на серьезный уровень обобщения.

Другая деталь: исполнитель главной роли Керри Фокс – актриса не британская, как большинство занятых в фильме, а новозеландская. И именно в работе с ней режиссера ожидал наибольшего успеха: отсюда и приз Фокс как лучшей актрисе в Берлине; наивным было бы считать еще одного Медведя простым вознаграждением за отвагу, с которой она занимается на экране сексом. Шеро не раз экспериментировал с чужестранцами или ставил себя в положение чужестранца (кем еще может быть режиссер конца ХХ века, что снимает фильм о Варфоломеевской ночи?), что давало ему дополнительный грунт для вдохновения. Да, одной из самых удачных находок в “Королеве Марго” стал выбор в качествах композитора серба Горана Бреговича, что до тех пор работал только с Эмиром Кустурицей.

Близость

Герои фильма – чужие, как для зрителя, который знакомится с ними постепенно, так и друг для друга. За моделью, заданной из первой сцены фильма, они встречаются раз в неделю, чтобы любить. Они не знают имен друг друга. Благодаря этому в первой половине “Интима” Шеро позволяет себе сконцентрироваться на изображении, не думать о диалогах. Впрочем, разнообразностью фильм удивить не может: режиссер использует ту же “живую” спонтанную камеру, что напоминает о дежурном приеме “Догмы”, следя за своими немногочисленными персонажами. Зритель, поставленный Шеро в узкие рамки, вынужден наблюдать за героями, ничего о них не зная.

Впрочем, для этого зритель и идет в кинотеатр на “Интим”: фильм разрекламирован, в первую очередь, как скандальная эротичная драма. Те, кто на это повелся, разочаровываются. Эротика “Интима” ничем не похожая на порнофильмы. Герои похожие на обычных мужчину и женщину среднего возраста – где-то складка, где-то кожа не слишком гладка. Интимные части тел Шеро не прячет, но и не концентрирует на них внимание.

Фильм стоило бы назвать просто “Близость”. Поскольку фильм Патриса Шеро рассказывает именно о близости во всех возможных ее формах: от сугубо телесной – к внутренней, более глубокой. Вот, в сущности, и вся история.

Клэр и Джей представляют два разных отношения человека к близости. Джей не способен сближаться с другими. Клэр, напротив, зацикленная на взаимодействии с другими. Она любит мужчину, таксиста за профессией и философа за призванием, и не хочет его побросать. Так же естественно для нее “хотеть быть с мужчиной”, потому она приходит к Джею по средам. Однако в результате амплуа путаются. Все валится.

Финал

“Интим” очень красивый в первых эпизодах – почти близкий к совершенству; потом наступает период неуверенности; а затем – то, что превращает “Интим” в фильм почти эпохальный: яркий финал.

Жан-Люк Годар, снимая свой последний фильм “Похвальное слово любви”, объяснял свой замысел: показать несколько этапов любви на примере нескольких пар. Это у Годара, скажем откровенно, не вышло – замысел остался замыслом. Его воплотил, хотя лишь частично, Патрис Шеро. Частично, поскольку в фильме показана только одна вековая категория – так называемый “средний возраст” – и этапы перемешаны. Сначала идет телесная близость, уже за ней – знакомство, а затем разлука.

Посмотрев “Интим”, понимаешь, что последнее – тоже этап истории любви – и почти неминуемый. Эта лента – не история персонажей: они недостаточно выразительны. Клэр и Джей – просто герои определенной истории любви.

Главная ошибка, что может быть допущена в отношении к “Интиму”, – представление его как притчи. Никакой морали и даже намека на нее здесь нет. Есть любовь – телесная близость, а есть любовь – любовь к мужчине, или к жене. Они не совпадают, и это грустно. Есть близость, что достигается без слов, а есть близость, возникнуть которой не помогут даже слова. Есть слова и движения, которые помогают родиться любви и ее разрушить. И в финале есть точка, поскольку, чтобы стать историей, история должна завершиться. Каждый остается при своем. Можно воспринимать это как трагедию. А можно – как хеппи-энд. Ошибки не будет. Просто Патрис Шеро показал нам любовь.